Людмила Мешкова - Евгения[продолжение книги "Женя")]
— В чем дело? — не сразу, но всё же попыталась спросить я, таращась на схватившего меня рослого парня.
— Закрой пасть, — не очень вежливо прорычал он.
Распахнув заднюю дверь, меня втолкнули в машину, внутри неё находился ещё один, который сидел за рулем.
— Будь как дома, — сказал он мне.
По бокам от меня оказались двое ребят, которые стояли у машины, когда я сдуру обернулась на мужской голос, а тот который схватил меня за локоть и тащил к машине, расположился на переднем сиденье. Дверь ещё не успела за ним закрыться, а машина уже тронулась с места.
Всё произошло так неожиданно и быстро, что я не сразу поняла, что же на самом деле произошло, почему я сижу в машине с незнакомыми парнями, и куда все–таки подевался Жерар. Я даже попыталась обернуться назад и посмотреть где же Жерар, но тут же почувствовала с права удар в бок и оклик, —
— Не вертись, если хочешь в живых остаться.
Я посмотрела на всех четверых и поняла, что дела мои хуже не бывает. Только что всё было прекрасно, ни чего не предвещало, ни каких неприятностей и вот на тебе в одночасье всё так резко переменилось. Теперь же оставалось одно: сидеть тихо и надеяться, что, может быть, ни чего страшного не произойдёт. Хотя в это верилось с трудом.
— Что всё это значит? — решилась я спросить моих похитителей
— Сань, — вместо ответа подал голос сосед слева. — Может, ей рот заклеить?
— Не надо, — торопливо вмешалась я. — Я ничего такого делать не собираюсь. Только не трогайте меня, пожалуйста.
Саня посмотрел оценивающе. Мой жалкий вид возымел действие, он кивнул, и рот мне заклеивать не стали.
«Иномарка» мирно катила по городу, залитому солнцем, конец лета в этом году стоял жаркий. На одном из перекрестков я увидела двух милиционеров на патрульной машине, и у меня даже мелькнула мысль о том, что бы как–то привлечь к себе внимание, но пока я об этом размышляла, мы уже проехали этот перекрёсток, я с сожалением проводила милиционеров взглядом
— Извините, — начала я смело. — Куда вы меня везете, и что все это значит?
— Тебе же сказали, не вертись, и к тому же рот закрой, — откликнулся здоровяк рядом, — а то хуже будет.
— Но ведь должна я знать, что вы хотите от меня. Мне ведь страшно. Я одна, а Вас вон четверо здоровенных… договорить я не успела.
— Брось, — хохотнул тот, кого звали Санькой. — Мы еще даже пугать не начали.
— Да, а мне кажется, что бы испугать бедную девушку специально ни чего делать и не надо.
— Ты что уже испугалась? — спросил шутливо другой, — давай я тебя оберегать буду.
И он обнял меня, прижав при этом к себе, да так что я пошевелиться, не могла, а его левая рука смело полезла мне под юбку. Пришлось крепче сжать ноги.
— Убери руки сволочь, — только и смогла с трудом проговорить я.
— Но, но потише девочка, а ты Вован действительно убери лапы, было же сказано руки не распускать.
— Кто сказал–то? — нехотя промычал голос обнявшего меня, но руку с моей ноги всё–таки убрал.
Неважно кто сказал, твоё дело выполнять.
Тем временем мы уже ехали где–то за городом, и вскоре подъехали к дачному посёлку. Минут через пять машина остановилась, заехав при этом на один из участков, выйдя из нее, мы направились к дому. Я покрутила головой, пытаясь запомнить местность, но из этого ничего не вышло, так как участок, куда мы заехали, был обнесён высоким забором. Саня, открыв тяжёлую дубовую дверь, с усмешкой сказал:
— Заходи…
Однако в дом вошли не все. Водитель и тот, что сидел слева от меня, который пытался меня оберегать, потоптавшись, простились друг с другом и отбыли. А мы, пройдя несколько комнат, оказались в просторной комнате.
— Придется тебе здесь посидеть, — сказал Саня.
— А вы? — То, что их осталось только двое, вселяло надежду.
— Как же мы такую–то красоту да без присмотра оставим? Садись и сделай вид, что тебя здесь нет, — и он показал на софу стоящую у стены.
Я пристроилась в уголке и затихла. Парни, оставив дверь открытой, прошли на кухню. Хлопнула дверца холодильника, и Санька сказал приятелю:
— Жара, сдохнуть можно… Пиво будешь?
— Нет мне лучше воды, если можно.
— Как хочешь, а я пивка выпью.
Слушая их неторопливый разговор, я, сидя на софе задумалась. Зачем они меня сюда привезли? Что они хотят со мной делать? Вопросы один за другим возникали у меня в голове.
— А может быть это похищение связано с тем неожиданно подслушанным разговором? — подумала я, — если да то быстро, однако у них всё получается.
Привалившись к стене, я стала смотреть в окно. Лучи послеполуденного солнца играли на полу, было душно, ребята на кухне негромко переговаривались, и я, незаметно для себя, заснула.
Не знаю, сколько прошло времени, но когда я неожиданно проснулась, то в комнате было уже темно. Открыв глаза и сладко потянувшись, я уже хотела, было подняться и попытаться разузнать как мои дела, но, услышав шаги я неожиданно для себя торопливо закрыла глаза, делая вид, что все еще сплю.
— Как она? — спросил один из ребят, когда они вошли ко мне в комнату. Я же почувствовав на себе их взгляды, дико испугалась.
— Спит, девочка тихая.
— Ну и правильно делает, а то пришлось бы её успокоить.
— Да уж пусть лучше спит.
Они вроде бы ушли, но я продолжала лежать с закрытыми глазами и прислушивалась к тому, что там у них происходит на кухне. Что–то упало, один из ребят ругнулся, а потом сказал:
— Девка красивая. Спит, и не догадывается, что её ждёт.
— Да… жалко девчонку, — вздохнув, ответил другой.
— Куда ж денешься? Жизнь, брат… она у каждого своя.
Чего это им меня жалеть? Я почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота. Господи, лежу тут дура дурой, а меня вроде бы убить хотят. До меня наконец–то дошло, что все, что в данный момент со мной происходит, это не игрушки, и в любой момент, может для меня плохо кончиться.
— Что же мне делать? — задала я сама себе вопрос.
Тем временем на кухне ребята продолжали разговаривать.
— Пойду, покурю на улицу, а то здесь душно что–то. Я не надолго — сказал один из них.
Послышались шаги, хлопнула входная дверь. Оставшийся бродил по коридору и насвистывал. Минут через двадцать свистеть ему надоело, и он крикнул:
— Сань, слышь? Куда пропал? Ведь нас предупреждали, что нельзя надолго оставлять друг друга.
В ответ тишина. Любопытство, как видно, погнало его на улицу, потому что входная дверь опять хлопнула. Стало тихо, до жути. Я продолжала сидеть с закрытыми глазами. Прошло еще минут двадцать, не меньше. Я пошевелилась, все еще настороженно прислушиваясь. Тишина, как ночью на кладбище. Видимо в доме ни кого кроме меня больше не было.
Лежать на софе и дальше не было никакой возможности, да и смысла, ни какого в этом не было. Поэтому я осторожно встала и пошла к двери. На кухне никого не было.
— Странно, что они меня оставили одну. А вдруг убегу? Или они уверены, что бедная девушка напугана до чёртиков и поэтому ни куда не денется?
Я осторожно открыла входную дверь и, шагнув на крыльцо, тут же оказалась в полной темноте.
Глава 7
Стало страшно, захотелось вернуться обратно в дом. Но я понимала, что возвращаться нельзя поэтому, вытянув руки перед собой начала потихоньку двигаться вперёд. Сделав несколько осторожных шагов, я почувствовала, что моя рука на что–то наткнулась, от неожиданности я испугалась и закричала как ненормальная.
— Ну что ты кричишь? — спокойно прозвучал мужской голос.
— Страшно, — машинально ответила я, — ой, а вы кто?
— Надо же какая девочка любознательная попалась.
— А вы как думали? — Осмелела я.
Ни как, не реагируя на мой вопрос, он вдруг неожиданно прорычал, — хватит болтать, иди–ка лучше назад.
— Зачем? — вырвалось у меня.
Не говоря ни слова, он, развернул меня к дому лицом, слегка толкнув при этом в сторону двери своей огромной рукой.
— Но я не хочу.
— Ни кого не интересует, чего ты хочешь, понятно?
От неожиданности я не могла вымолвить и слова.
— Не слышу ответа?
— Понятно, — машинально ответила я.
— Вот и отлично, — помолчав, он, оглядев меня с ног до головы, с усмешкой добавил, — дам тебе еще один бесплатный совет, постарайся вести себя тихо, смирно, не кричи, не шуми, короче будь пай девочкой и тогда с тобой ничего плохого не случится.
Не став слушать моего ответа, он, открыв дверь, втолкнул меня обратно в дом, сам, правда, при этом остался на улице. Оказавшись внутри, я поняла, что моя идея покинуть этот ненавистный мне дом провалилась. От обиды на глазах появились слёзы. Захотелось опуститься прямо здесь в прихожей на пол и разреветься, но я все–таки взяла себя в руки и попыталась разобраться в сложившейся ситуации.
